[предыдущая глава – здесь].

---

Поговаривают, что с йеменцем («теймани» на иврите) девушке точно будет хорошо. В размерах ли дело или в гате (листья травы, которую традиционно жуют йеменцы, считается легким стимулирующим наркотиком), но дыма без огня не бывает.

Мне понадобилось уехать на Синай, чтобы познакомиться с тем самым йеменцем, на котором я смогла бы  проверить правдивость одного из самых распространенных израильских стереотипов. Пока весь мир пытается определить, кто же все-таки лучший любовник – афроамериканец или итальянец, в Израиле знают точно – с йеменцем скучать не придется. Хотя, возможно, они сами распространяют такие слухи, чтобы перебить остальные, менее приятные стереотипы, прочно к ним привязавшиеся.

В любом случае, как вы уже поняли, я люблю все проверять на себе. Истосковавшись за два месяца в евротуре по горячим израильским мужчинам, вернувшись, я впала в ступор – надо выбирать очень тщательно, чтобы не испортить себе новое «первое» впечатление.

Поэтому я уехала на Синай. Между прочим, решение «не принимать решение» – это тоже выбор.

Иссушающая жара пустыни, поездки в открытом кузове тендера, отсутствие коммуникации – все это обостряет чувства, подключает адреналин и создает эмоциональный контекст для любовных приключений. Поездка на полуостров стала для меня лайтовой версией «остаться в живых», поэтому, пожалуй, нет ничего удивительного, что стресс мне захотелось выплеснуть именно в объятиях О.

Я встретила его случайно – лишь на третий день на Синае нас осенило, что, кажется, здесь другой часовой пояс: пока я допытывалась у официанта, почему в отеле до сих пор нет ужина, если у меня на часах уже почти 8, вкрадчивый голос рядом с нами заметил: «полагаю, дело в том, что здесь еще нет семи».

Это было как в кино – короткий взгляд и легкое замыкание; спустя пару минут, сидя рядом на шезлонге посреди пустынного пляжа, О. крутил косяк и, несмотря на притяжение, мы спорили буквально обо всем. C той лишь разницей, что О. старался это делать мягко – глядишь, все-таки перепадет, – а я, не стесняясь, показывала всю свою придирчивую сущность, допытываясь, почему он считает, что «территории» принадлежат Израилю, и почему гендерные стереотипы составляют столь важную часть нашей культуры.

Ходила по тонкому льду, короче.

Видимо, ходила я по нему довольно элегантно, потому что вместо оплеухи, которая грозит вам при неосторожном разговоре с израильтянином о политике, О. не оставлял меня ни на минуту.

***

Подход к сексу «на всякий случай» – продолжать ухаживать за девушкой, которая тебя во многом раздражает, потому что, “ну, а вдруг перепадет, зачем на полпути отказываться” – обычно меня очень отталкивает, но тут сыграл ему на руку. Я, правда, никак не могла решиться. Несмотря на то, что он притягивал меня на каком-то животном уровне, миллиард этических, рациональных и прочих барьеров меня останавливали.

Не знаю, что именно стало тому причиной – то ли Синай, то ли атмосфера последней ночи, или, все-таки, что-то в его поцелуях, но на вопрос «так ты хочешь, чтобы я ушел или нет», я зарылась где-то у него в груди и зажмурившись, покачала головой– «ты же пожалеешь, Маша!»

Он остался, и вместе с ним привкус раздвоенности – О. был безумно хорош, но едва он открывал рот не-для-поцелуя, как во мне просыпалось непобедимое желание его заткнуть, лишь бы не слышать эти патриархальные речи и покровительственный тон.

Подозреваю, что дело все-таки не в Синае – всю неделю мысли о его руках и поцелуях не покидали моей головы и не позволяли сосредоточиться на других свиданиях.  В четверг я отправила ему короткое «вернулся?» и, получив такой же короткий ответ «завтра», выдохнула.

***

Едва отсидев пятничный кидуш (как самый стереотипный йеменец, О. из семьи, которая чтит традиции), он приехал забрать меня из дома, конечно, не забыв по дороге «поставить меня на место» и рассказать, какие девушки нравятся ему на самом деле и, что «леди уже не осталось». Закатывая глаза, я напомнила, что тоже не собираюсь за него замуж и вообще, все еще хочу искупаться в ночном море.

Пыльный джип, больше подходящий маньяку-убийце, чем мальчику из хорошей еврейской семьи, четко лавировал по темным, пустым дорогам, унося нас куда-то в сторону Пальмахим; его рука сжимала мое колено, легко поднимаясь по бедру выше.

Мы не доехали до пляжа, свернув где-то на пути, размашисто поднимая клубы пыли на песчаных дорогах, пробираясь там, где, казалось, дороги нет. Где-то под мостом, пока мы шарили голодными руками друг по другу, он рассказывал мне, что у меня от него подкашиваются коленки только потому, что я ашкеназка, а противоположности, как известно…

Мы бесконечно целовались. Я – чтобы избежать необходимости слушать его речи, он – чтобы не смущать окружающих. Потом крались наверх, к нему домой, чтобы не будить родителей – в 25 он предпочитал, чтобы «несерьезных» девушек родители не видели, о чем предупредил меня уже в постели, заведя будильник на 6 утра в субботу – «ну, ты знаешь, они, конечно, понимают, что я взрослый мужик, но ты же не моя девушка!»

По дороге в сонный Тель-Авив в 6 утра в субботу я проклинала йеменские сексуальные навыки: каким бы хорошим ни был секс – он не стоит того, чтобы я просыпалась в шесть утра в единственный выходной.

А корреляция между теймани (йеменцем) и теени (наслаждением) требует дополнительной проверки. Вдруг это статистическая погрешность?

Фотографии: Тая Овод

Блог Маши в Телеграме и Инстаграме по ссылкам.