Продолжение армейского дневника Беллы Блинк. Первую часть читайте здесь.
Уже в первые дни у нас появляются «сломавшиеся». Сценарии «слома», как правило, похожи друг на друга и совмещают физический и психологический факторы. Девочка чувствует, что ей тяжело морально, трудно продолжать, хочется домой, и одновременно с этим появляется плохое самочувствие или дают о себе знать заболевания, не замеченные медкомиссией при призыве. Таким образом, девочка начинает отставать от группы, не может ни бегать, ни ходить вместе со всеми, садится, когда все стоят, почти не участвует в общей деятельности и не может нести свое снаряжение. Вскоре она перестает следить за своим внешним видом и за происходящим в отделении, начиная жить «на автомате», и все заботы, связанные с её обязанностями по соблюдению порядка, ложатся на плечи товарищей по отделению. Как ни странно, на отношения в группе это почему-то не влияет.
Первой сломалась француженка Рашель. У нее серьезные проблемы со здоровьем, однако, несмотря на запреты врачей, она мечтала только о боевой службе и первоначально хотела пойти во внутренние войска МАГАВ (боевые) или в батальон Каракаль, где уровень подготовки выше нашего. Однако её проблемы проявились в первый же день службы. Поняв сразу, что остаться в боевых частях она не сможет, Рашель сдалась, и до конца нашей подготовки жила в армии как получится, не следя за порядком и внешним видом и ни в чем не участвуя.
Нечто подобное произошло и с Афсаной. Она начала чувствовать, что не выдерживает морально, и почти одновременно с этим выяснилось, что в боевые войска она не годна и физически: у нее вскрылось плоскостопие. Впрочем, несколько дней спустя ее моральное состояние пришло в норму, и оставшееся время она была полноценным членом команды, не участвовавшим только в физических занятиях и не выполнявшим учебные упражнения.
Отдельного упоминания заслуживает история Кармель. Еще в первую неделю она высказала свои сомнения. Ей было тяжело служить у нас, но очень не хотелось терять команду и её поддержку. По её словам, команда давала ей силы. И все же до последнего момента она больше склонялась к решению подписать отмену.
На второй неделе у нас прошли двухдневные полевые учения. Мы вышли в открытое поле в касках и бронежилетах, с боеприпасами, и учились ориентированию на местности, бесшумному хождению на разной поверхности, распределению ролей во взводе, различным положениям тела при стрельбе и многому другому. Там же у нас были наши первые «шмирот» (от ивр. «охранять»), когда во время еды группа делится на две части: одна ест, другая залегает с автоматами по окружности и «охраняет» товарищей. Все это проходило под периодически настигающим дождем, по колено в грязи. Из-за погодных условий мы не остались ночевать в поле, как предполагалось, а вернулись на базу. Там у Кармель случилась настоящая истерика. Она плакала, что не хочет больше продолжать, что не была готова к этому, что все это не подходит ей и не интересно, что она не хочет быть постоянно под дождем и в грязи. На следующее утро она и еще несколько девочек жаловались на плохое самочувствие, не хотели возвращаться в поле и заявили командиру о своем желании уходить из подразделения. Тогда командир собрала нас всех и сказала так:
– Девочки, я никого не собираюсь удерживать здесь насильно. Ваше будущее определит только ваше решение. Но вы не знаете еще, какой это кайф – преодолеть себя, оказаться сильнее трудностей, дойти до конца. Я сама проходила все то же самое, что и вы, и мне тоже было непросто. Но если бы я сдавалась и опускала руки всякий раз, когда мне плохо, больно и тяжело, я никогда не была бы здесь. У меня нет цели оставить вас у нас, мне все равно, сколько человек останется. Но я знаю, кто из вас может. И я не отпущу этих людей просто так. Потому что что-то привело вас сюда, и я не позволю вам так просто от этого отказаться. Вы можете больше. Все – в голове.
С этим мы и вышли на второй день полевых учений – все, кроме нескольких человек, чье состояние здоровья выходить и правда не позволило. Вечером этого дня мы делали первую в жизни «масу». Слово «маса» переводится с иврита как «путь», по сути – марш-бросок. Марш-броски – обязательная и значительная часть подготовки любого боевого солдата независимо от специальности. Конец подготовки в боевых войсках ознаменуется «масой кумта», после которой солдаты получают береты цвета своего подразделения (наш, например, цвет – оранжевый). В наших войсках она сравнительно короткая – 35 км, а, например, пехотные бригады делают 75 км, ВДВ и спецназ – 100 и более. Однако прежде, чем сделать «масу кумта», солдаты с самого начала обучения делают более короткие марш-броски, начиная с пары километров и постепенно увеличивая расстояние. В конце каждой «масы» мы получаем какую-нибудь новую вещь: значок, футляр для часов или каски, визитницу, и в конце концов — берет. Если посмотреть на мою нынешнюю парадную форму, то она сильно отличается от той, в которой я вышла из военкомата в день призыва. На ней много всевозможных значков и эмблем, и за каждой из них обязательно стоит марш-бросок. Даже красная подкладка под значок на берете – это отдельная «маса».
Наша пробная «маса» составляла меньше двух километров, а из веса на наших спинах была только фляга с водой, каска и автоматные магазины. Как и положено, конец «масы» проходит бегом, с кричалками, всеобщим единением и радостью от успешного преодоления. И вот в этот момент большинство сомневающихся, наконец, решается продолжать.
На следующий день мы должны озвучить свое решение и подписать продолжение службы или отказ.
Командир подходит к Кармель.
– Я решилась. Я остаюсь. Я всегда хотела в боевые и не откажусь от своей цели.
Мы поздравляем ее.
Продолжение следует…
