Продолжение армейского дневника Беллы Блинк. Предыдущую часть читайте здесь.
На следующей неделе мы начали подготовку совместно с парнями. Это первый этап подготовки, он называется «тиронут» – курс молодого бойца. Он продлится два с половиной месяца – 10 недель.
В моем взводе оказалось 9 девочек и 14 мальчиков. Большая часть занятий проходит у нас совместно, без разделения по половому признаку. Несколько отличаются только физические нормативы. Но капралы отдельно просят мальчиков не помогать девочкам физически только потому, что они девочки: быть бойцами наравне с мужчинами – наше право и наш выбор, и принцип армии – равноправие. Также у мальчиков и девочек равные возможности карьерного роста, и среди наших сержантов и офицеров есть представители обоих полов.
Мальчики и девочки живут в палатках отдельно друг от друга, и появляться на территории друг друга строго запрещено. Женских палаток в роте всего две, и в каждой живут по 14-15 девочек. Мальчики живут по 5-6 человек в палатке. Романтические отношения на базе строго запрещены. Если мальчика и девочку обнаружат вдвоем в укромном месте, обоим грозит трибунал, и такие случаи бывали. Поэтому парам, которые неизбежно возникают, приходится и впрямь несладко.
Взвод делится на три отделения, у каждого из которых есть свой капрал. Капралы – наши непосредственные командиры, которые отвечают за нас. Но большую часть дня мы проводим взводом, и любой из капралов управляет нами всеми. Кроме них, есть еще сержант и командир взвода – офицер. Таким образом, на 23 человека выходит 5 командиров.
Первый день мы проводим, проверяя свое снаряжение и отчитываясь перед командирами о наличии всего необходимого. Это занимает много времени. Нам постоянно говорят о том, что все выданное нам снаряжение стоит очень дорого и в случае потери его стоимость будет вычитаться из нашей зарплаты, и чтобы этого не произошло, мы постоянно снова и снова раскладываем на коврике все имеющееся у нас вещи и показываем их то одному, то другому командиру. Все это делается в определенном порядке и по времени – на то, чтобы выложить и аккуратно положить на коврик определенную вещь, дается от 30 секунд до нескольких минут. В конце каждого времени взвод стоит не шевелясь, а солдат, стоящий в строю крайним, отдает честь командиру. Если мы продолжаем двигаться в последние секунды времени или опаздываем с заданием хотя бы на секунду, нас наказывают физическими упражнениями. Чаще всего нам приходится добежать до ближайшей стены или дерева, коснуться его рукой и вернуться в строй за 15-20 секунд. Эта беготня будет нашим обычным и неизменным спутником всю учебку.
На второй день мы получаем оружие. Нам, девочкам, это уже знакомо, но пацаны берут его в руки впервые. Мы снова изучаем его детали и правила безопасности, на этот раз более подробно.
– Привыкните к тому, что оружие – это такая же часть вашего тела, как руки, ноги или голова. Вы не можете пойти без него вообще никуда и не можете оставить его нигде. Иначе тюрьма. И привыкните к тому, что ни ваше оружие, ни ремень от него никогда не падают на пол – если это происходит, вы падаете в упор лежа вместе с ним. А теперь, чтобы вы подружились со своим оружием и не боялись его, я разрешу вам в течение 15 минут делать то, что вы больше никогда и ни при каких обстоятельствах не будете повторять под страхом самого тяжелого наказания – поиграть с оружием. Можете трогать и двигать что хотите, главное – не извлекайте мелких деталей. Если есть вопросы – я подойду, помогу.
Также в течение первых нескольких дней происходит знакомство с новыми командирами, и каждый из нас проходит личное собеседование с командиром отделения, взвода и роты. Они задают приблизительно одни и те же вопросы: кто мы, где и сколько лет в сумме учились, с кем живем, не нуждаемся ли в какой-либо помощи и как общаемся с родителями. Также интересуются нашей личной жизнью: есть ли парень или девушка, какие у нас отношения и нет ли в наших отношениях насилия.
– Как часто вы ссоритесь? А скажи, было ли когда-нибудь такое, чтобы твой парень поднимал на тебя руку?
– Никогда.
– Если вдруг это происходило или произойдет, мы об этом обязаны знать. И еще один вопрос: ты дружишь со своими соседками по общежитию? Хорошо. А с ребятами во взводе тебе комфортно? С кем-то уже подружилась?
В середине недели у нас было первое собрание отделения. Командир предложила каждому рассказать о себе и своих интересах, чтобы познакомиться поближе. После она предъявила нам свои требования относительно нашего взаимодействия друг с другом, где ключевым словом было уважение.
– Я такой же солдат, как и вы, я тоже проходила курс молодого бойца и понимаю все трудности, с которыми вы сейчас сталкиваетесь. Но есть красная линия, которую я никому не позволю переходить. Эта красная линия – неуважение. Вы обязаны уважать всех, кто служит рядом с вами – как своих сослуживцев, так и командиров. Неуважение в любых формах запрещено. Если я это увижу – мне все равно, по какой причине вы кого-то не уважаете. Лишу увольнения на месте. А если понадобится, то и не одного.
Те же слова мы слышим постоянно от разных командиров.
– Вы все – друзья. Все в одной лодке. Вы здесь друг для друга, чтобы помогать друг другу и облегчать жизнь друг другу. Не любить или не уважать кого-то запрещено – нас не волнует, почему и за что. Вы относитесь с уважением ко всем – к друзьям по взводу, друзьям по роте, к людям из других подразделений, к командирам, к гражданским. Это обязательно к выполнению.
Мы начинаем вести круглосуточное дежурство в будке на плацу – охранять имущество роты и спокойный сон товарищей ночью. Каждый дежурит по часу днем и по полчаса ночью. Запрещено сидеть, играть в телефон и отлучаться с поста. На дворе уже декабрь, поэтому ночами воздух очень холодный. Даже удивительно, что эта страна считается одной из самых жарких в мире. На ночь мы надеваем на себя термобелье и очень теплые пижамы, а некоторые спят прямо в куртках и в них же выходят дежурить. Обязательно быть одетыми по всей форме, в куртке, шапке и перчатках. Чтобы у солдата в будке не замерзли руки, он обязан во время дежурства пить горячий чай. Так как палатка с чаем находится не рядом с будкой, а отлучаться со своего места дежурному нельзя, то человек, уходящий с дежурства, приносит чай своему сменщику. Так мы еще раз учимся заботиться друг о друге.
В первую неделю тиронута мы сдаем базовый армейский физический экзамен. Для наших парней он – первый, для нас – уже второй. Как обычно, командиры напутствуют нас.
– Все – в голове! Не бывает, чтобы человек чего-то не мог. Только в голове наши границы и наши страхи. Все здесь присутствующие могут сдать на «отлично». Привыкните выкладываться на сто процентов, чтобы потом не жалеть о том, что не сделали все, что могли. Вы сможете! Каждый из вас – сможет!
Мы бежим трехкилометровый кросс, и на протяжении всей дистанции слышим голоса командиров, встречающих нас каждые несколько сот метров: «Не останавливайся! Еще! Ты можешь!»
Каждый раз на физических тестах мы будем делать один и тот же норматив и бегать одну и ту же дистанцию в 3 километра, но командиры говорят, что каждый следующий тест мы обязаны сдавать лучше, чем предыдущий.
– Белла! Ты знаешь, что ты прибежала первой из всех девчонок в роте?!
Да, это правда – я сдала первый физический экзамен лучше всех среди девочек, мой результат является проходным и для парней. До конца службы это определило мою репутацию человека, который хорош в беге и спорте вообще. Спорт и впоследствии оставался «спасательным кругом», который удерживал меня на поверхности в самые тяжелые периоды. К сожалению для меня, физподготовка в армии играет намного меньшую роль, чем принято думать. Большая часть успеха – это стойкость, бесстрашие, готовность идти до конца, а еще аккуратность, умение быть душой компании, и другие качества характера. Я знаю немало историй, когда люди, не имеющие физподготовки вообще, не способные пробежать даже простую трехкилометровую дистанцию, добивались успеха в армии, потому что обладали этими качествами. С другой стороны, регулярные тренировки в спортзале не означают, что из человека выйдет хороший боевой солдат. Кроме того, даже спортсмен, тренирующийся по определенной программе, не сразу привыкнет к тому, что нужно постоянно таскать несоразмерные тяжести и носить на себе все снаряжение, не снимая при этом винтовку, которая, хотя весит немного, все время норовит обо что-нибудь стукнуться или ударить тебя по ноге. Из-за снаряжения и оружия все полгода учебки с моих ног не сходили огромные синяки.
Задача курса молодого бойца – дать нам базовые знания и навыки пехотинцев. Больше половины «тиронута» проходит у нас на местности, то есть, по-нашему, в походе. Первый раз мы знакомимся с походной жизнью во время двух недель обучения стрельбе: мы ставим палатки прямо возле стрельбищ и живем там. Стрельбища находятся в километре от базы, и мы идем туда пешком, таща с собой все снаряжение, которое понадобится нам в течение недели, а это несколько сот килограммов на взвод. При этом у каждого есть еще и личное снаряжение на неделю, а поскольку дело происходит зимой и у нас много теплых вещей, то вес выходит совсем не маленький. Здесь я впервые в жизни узнаю о том, что такое боли в спине (хотя в моей прошлой российской жизни у меня и был сколиоз), а также о том, что это, оказывается, нормально и не стоит переживать. Выхода нет – нам и вправду нужны все эти вещи, и нет другого способа перенести их с базы на стрельбища, кроме как перетащить на себе. Здесь я также впервые вижу девочек, которые тащат на себе больше половины собственного веса и упорно отказывающихся от помощи. Тогда еще, в начале, у нас было рвение. Впоследствии, хотя вещей и станет чуть меньше, перетаскивание их на стрельбища станет одним из наибольших наших страхов и источником конфликтов, а командиры будут изыскивать все новые пути, как заставить нас пройти этот этап максимально быстро, не создавая проблем и не делая остановок.
Здесь начинаются игры с одним из базовых понятий – дружбой. Выглядит это примерно так. У вас есть определенное количество вещей, которые надо перенести с базы на стрельбища (или из любой точки А в любую точку Б). Часть из них тяжелая, другая – относительно легкая, но очень неудобная для переноски из-за формы или габаритов. Перенесено должно быть все без остатка, только вашими силами и за один подход. Итак, каждый, кто пожалеет себя и возьмет чуть меньше груза, обречет тем самым кого-то другого взять больше. Если спина не болит у тебя, то она неизбежно заболит у кого-то другого, потому что он будет вынужден нести груз, который не взял ты. Значит, ты должен постараться взять как можно больше, несмотря на боль и возможный вред здоровью. Успеха в армии добились в итоге именно те, кто уяснил и сразу принял для себя эти правила игры.
Наш «тиронут» попал как раз на три зимних месяца – декабрь, январь и начало февраля. Время не только самое холодное, но и самое темное, когда темнота царит большую часть времени. В это время мы учились стрелять и жить в полевых условиях. Последнее означает, что мы живем в маленьких палатках – у каждого в сумке есть снаряжение ровно на половину палатки. Она рассчитана на двоих, лежащих вплотную друг к другу, но если нас вышло нечетное количество, то помещаются и трое. Третий спит при этом, опираясь на металлическую основу палатки. Всю неделю мы не моемся, спим в повседневной форме и часто едим грязными руками. Питаемся мы сухим пайком, подающимся в консервных банках и запакованным в картонные коробки, а вместо тарелок традиционно используется белый хлеб. В него входит консервированный тунец, арахис, шоколад, халва и сухофрукты. Меню остается неизменным на каждый прием пищи. В начале «тиронута» мы провели так три полных недели подряд, и еще много недель после этого. В конце учебки находились те, кто предпочитал неделю голодать, но не есть до смерти надоевший сухпаек.
Зимой в Израиле, в одной из самых жарких стран мира, есть опасность схватить опасное для жизни переохлаждение, о чем нам не устают постоянно напоминать, вновь и вновь пересказывая симптомы переохлаждения, чтобы мы следили за товарищами по взводу. Один раз, в особенно холодный и ветреный декабрьский день, нас даже вернули со стрельбищ ночевать на базу, потому что двое солдат в параллельной роте начали переохлаждаться, и поступил приказ вернуть всех.
Несмотря на это, Израиль остается жаркой страной, и большая часть правил рассчитана именно на жаркую погоду. Например, спортивные тренировки даже зимой проводятся только в темное время суток, когда пар идет изо рта и футболки выглядят очень некстати. Большинство марш-бросков также проводится вечером или ночью. А еще рекомендуется на время стрельбы снимать куртку, и это, мягко говоря, неприятно.
А ближе к концу зимы погода в пустыне становится более контрастной, и в течение суток можно получить и переохлаждение, и перегрев, причем переход между двумя этими состояниями занимает не больше часа. Таким образом, тебе или очень жарко, или очень холодно. Невольно вспоминаю знакомых, решивших переехать из России в Израиль в первую очередь ради климата. Да уж, странный выбор. Впрочем, они не служат в армии и не проводят 24 часа в сутки 26 дней в месяц на воздухе.
А еще здесь бывают дожди с ветром, и тогда мы целыми днями ходим в плащах-дождевиках, в которых крайне неудобно двигаться. Зато в них можно сидеть на мокром плацу, потому что других мест для сидения в большинстве случаев не предусмотрено. А однажды мы провели всю неделю, укрепляя наши палатки на базе мешками с песком. Мы заполнили ими каждый сантиметр по всему периметру палатки и дополнительно привязывали их при помощи веревок. Несмотря на это, изнутри палатки ходили ходуном, а с их крыши без конца капало, так что внутри было мокро. Последнее, впрочем, случалось зимой и в обычные дни — из-за перепадов температуры на крыше палатки образуется вода, которая капает на кровати, вещи и головы солдат.
Но особенно сложно мне давался недостаток сна. Если уж армия и отупляет, то основной инструмент этого вовсе не жизнь по приказу, а банальный недосып. Нам положено 7 часов сна, и если у нас ночью есть дежурство по охране, то его время добавляется к общему времени сна. Но вот что не учитывается, так это время подготовки и переодевания до и после дежурства, а также то, что иногда приходится идти охранять через полчаса-час после отбоя, и заснуть не успеваешь. В итоге от семи часов остается в среднем пять-шесть, иногда и меньше, причем не подряд. На мою физическую форму недосып на тиронуте еще почти не влияет, а вот мозгу хватает и часа недосыпа, чтобы отказаться работать как надо. В итоге становишься раздражителен, чувствителен к стрессу, действуешь на автомате, перестаешь интересоваться происходящим и бесишься, когда надо приложить нестандартное усилие. Да. Это был первый раз в моей жизни, когда я чувствовала себя тупой и необучаемой.
Продолжение следует…
