В ноябре 2017 года на выставке Марка Шагала в Тель-Авиве, где были представлены работы и литографии* художника, побывали 10 тысяч человек. Несмотря на платный вход, а может, и благодаря этому, на улице выстраивались очереди. Желающих увидеть работы мастера было намного больше, чем могло вместить пространство небольшой Altmans Gallery в Тель-Авиве.
Об истории успеха, о том, кто покупает искусство в Тель-Авиве, и кто в Москве, о репатриации без переезда и, конечно, о семье и ближайших планах мы поговорили с основателем галереи Егором Альтманом.
– Егор, где лучше продаётся искусство, в Москве или Тель-Авиве?
– Во-первых, в Москве галерея открылась раньше, чем в Тель-Авиве, а чем больше времени проходит, тем более раскрученным становится конкретное пространство. Во-вторых, рынок России больше израильского, ну просто потому, что там живет больше людей. И, несмотря ни на что, количество богатых людей в Москве не уменьшается. А суммы, за которые мы продаём искусство, для них понятны и привычны. Плюс в Москве существует большой рынок подарков, чего нет в Израиле. Зато в Израиле хорошо работает туристический рынок. Самые большие приобретения у нас совершают клиенты из Канады, Китая, Бельгии, США. Недавно, например, сын премьер-министра одной европейской страны купил в нашей галерее папе подарок на день рождения. Израильтяне среди покупателей тоже есть, но их пока немного.
– Как люди узнают о галерее?
– Хорошо работает стритритейл, уличная торговля. Бульвар Ротшильд д.1 в Тель-Авиве – все равно, что Красная площадь д.1 в Москве. Тель-Авив – город пешеходный, погода позволяет много гулять. Меньше, кстати, летом. А тропа «Неве Цедек — бульвар Ротшильд» проходит как раз мимо галереи. Второе, что привлекает людей и дает узнаваемость — выставочные проекты.
– И они очень успешные, почему именно к вам стояли очереди?
– Ну, не каждый день проходит выставка Шагала! К тому же, в прошлом году было 130 лет со дня его рождения, а Израиль эту дату почти проигнорировал. Могли бы, например, установить памятник Шагалу, провести серию выставок в израильских музеях, организовать театральную постановку или кинофестиваль. Но этого никто не сделал. И мы заполнили эту информационную нишу — люди шли сотнями в день. При этом платную рекламу давали только в журнале Time Out Tel-Aviv, в газете «ХаАрец» (הערץ) и продвигали мероприятие в Инстаграме и Фейсбуке. Почти такой же аншлаг мы получили на выставку Пикассо. Её открывал Министр Науки, Амеди, и, в отличие от выставки Шагала, которую проигнорировали, выставку Пикассо осветили все. Наверное, это и понятно, поскольку к левым взглядам в Израиле питают слабость, и Пикассо – по своим политическим убеждениям – скорее, левый, как и СМИ. Если на Шагала пришла в основном русскоязычная аудитория, то на Пикассо было много сабров (коренных израильтян – прим.) и приезжал 10-й телеканал. Последнее, как я понимаю, большая редкость для израильской выставки.
– Как думаете, почему произошло такое разделение в аудиториях?
– Думаю, для современного Израиля Шагал – «лубочный» художник. Он рисовал мир, которому себя противопоставили израильтяне — мир религиозный, добрый, тёплый, слабый, в конце концов. Мир, который погиб в холокосте. Идишлэнд, которого больше нет. А коренные израильтяне считают себя больше израильтянами, чем евреями. Художник-коммунист Пикассо, он всю жизнь состоял в коммунистической партии, был большим другом Советского Союза и даже нарисовал символ фестиваля молодежи 1967 года, ментально куда более израильский, чем у Шагала. Плюс израильтяне тянутся к современному искусству. Ну, просто в силу того, что классическое искусство здесь отсутствует, а история израильского искусства начинается с Реувена Рубина (израильский художник-модернист, один из основоположников израильской живописи — прим.ред.). А что такое Реувен Рубин? Это «эколь де пари» — «парижская школа». А что такое «эколь де пари»? Это Пикассо, Сутин, Модильяни.
– В одном из интервью вы говорили, что в процессе работы с партией «Наш дом Россия» вы познакомились со многими интересными людьми, например, с Черномырдиным. С кем вы познакомились, открыв Altmans Gallery в Тель-Авиве?
– У меня есть много разных коллекций, и самая ценная из них — это коллекция людей. Израильская коллекция, конечно, сильно пополнилась. Наши выставочные проекты познакомили меня, например, с Игалем Амеди (председатель Совета по культуре и искусству Израиля и почетный консул Грузии в Израиле — прим. ред.), Мишей Гробманом (российский, а затем израильский поэт и художник-авангардист — прим. ред.), Мириам Гамбурд (израильский скульптор, график и прозаик — прим. ред.). Важное преимущество Израиля как раз в том, что небольшие размеры государства позволяют быстро выходить на разных людей и знакомиться с недоступным в других странах классом. Здесь они более открыты для контакта и обратной связи. Я чувствую, что государство пытается помочь, а система выстроена очень логично. Жалко только, что в Израиле рынок небольшой.
– Вы только последние годы занимаетесь искусством как бизнесом. До этого вас знали только как успешного медиа-менеджера, одного из создателей радиостанции Business FM и рекламного агентства AltCommunicationGroup. С чем связан коммерческий интерес к искусству?
– Началось все почти с рождения… Я вырос в семье художников. И с рынком искусства, то есть с его продажей, я столкнулся еще лет в 10. Поскольку отчим, Игорь Вулох (российский художник, нонконформист 60-х годов, один из классиков абстракции — прим. ред.), был запрещенным художником, его работы покупали иностранцы. И у меня с юности была мечта сделать что-то яркое и коммерчески успешное в этой сфере.
– Мама тоже художник?
– Мама, Наталья Охота, театральный художник. Когда-то была профессиональной балериной, закончила школу Большого театра. Потом получила художественное образование и работала в театрах, в том числе создавала костюмы для нескольких крупных постановок Большого. В 80-х была в числе первых советских модельеров, ездила со своими коллекциями на Недели Высокой моды в Париж. Но она и живописью занимается, и рисунком, и керамикой. Сейчас вот увлеклась фарфором и делает инсталляции круглые сутки.
– В каком году вы репатриировались?
– У меня долгая история с Израилем. Еще в 90-х я ездил каждое лето в лагеря, которые организовывал один кибуцный центр, и это, по сути, было стартовой площадкой для моей репатриации в Израиль. Я действительно должен был уехать — был такой план у моих родителей, но в итоге остался в Москве. И только в 2008 году мы подали документы на репатриацию.
– Понадобилось гражданство?
– В современном мире гражданство – условное понятие. Важно, где платишь налоги. Израиль – одна из тех стран, где я плачу налоги. Да, многие люди получают израильские паспорта как страховку от каких-то неприятностей, но в 2008 году, когда мы подавали документы, в России не то, что неприятностей не было, вообще все было превосходно.
– Дети теперь катаются между галереями вместе с вами?
– Старшая дочь живет в Европе, а двое других — с нами в Москве. Сын хочет пойти служить в израильскую армию, для него это круто, он мечтает попасть в кибер-войска. А младшая, как и ее бабушка, занимается балетом.
– Балерину вряд ли повезете в Израиль?
– Спорный вопрос. В Израиле тоже есть балет, и он известен в мире не меньше, чем российский. Есть и сильная школа классического балета в Иерусалиме. Ей руководит Надежда Тимофеева — ведущая танцовщица «Кремлевского балета» и дочь великой примы Большого Театра Нины Тимофеевой.
– Вы профессионал в области рекламы, как вам израильская реклама, в частности на ТВ?
– Ну, что я могу сказать… У израильских агентств есть каннские львы, но Израиль в сфере креатива не лидирует. Опять-таки это связано с рынком, с объемами. Когда есть большие бюджеты на рекламные ролики, будет и хорошая тусовка людей, которые это делают: сценаристы, режиссеры, операторы. Они будут стремиться в эту точку просто потому, что там платят. Эта индустрия более развита в Германии, Франции, США, в той же России — там, где есть большие рекламные рынки. А рекламный рынок Израиля составляет около 1 млрд долларов в год. Для сравнения: до кризиса российский рекламный рынок составлял 10 млрд долларов.
– Креативность так сильно зависит от количества денег?
– Если вы посмотрите на рынок художников, то поймете, что в основном они все-таки живут в богатых странах. Эпоха Возрождения в Италии почему возникла? Потому что был заказ. Работу Микеланджело по росписи Сикстинской капеллы кто-то же должен был оплачивать! Так же дела обстоят и с великими испанцами. Мы же знаем, что Веласкес, работал при дворе на зарплате. А Леонардо да Винчи был главным художником французского короля. Это сейчас мы его знаем как «человека, который написал Джоконду», а тогда он официально был придворным художником. Кстати, главный израильский художник – Яаков Агам – живет в Париже. Думаю, как только в Израиле появляется талантливый в плане креатива человек, он при первой же возможности едет в Штаты. Или в другую богатую страну.
– Что вам мешает в Израиле?
– Основная израильская проблема — взаимоотношения с соседями. Тут, как и в семейной жизни, виноваты оба, конечно, но что мы имеем в итоге? Во-первых, колоссальные для бюджета Израиля суммы уходят на оборону. Во-вторых, когда начинают летать ракеты, даже если их сбивает «Железный купол» (а мы с семьей в 2014 году достаточно времени провел в Тель-Авиве), ты должен идти в бомбоубежище, думать, есть ли плитка на той стене, возле которой ты встал во время сирены… Это тормозит не только туристическую индустрию, но и рынок искусства. В страну, где идут военные действия, определенная часть картин никогда не приедет! Музеи не идут на такой риск.
– А в бытовом плане вам хорошо тут?
– Нам здесь комфортно, и я здесь получаю огромное удовольствие от архитектуры! Для меня Израиль – это музей конструктивизма под открытым небом — просто надо врубаться в то, что видишь.
– Что в ближайших планах на Израиль?
– 25 октября в нашей галерее откроется выставка Юрия Норштейна, которую мы с Юрием Борисовичем активно обсуждаем практически каждый день, чтобы добиться наилучшей визуализации его идей. Юрий Борисович хочет превратить всё в большую арт-инсталляцию – он разработал в Москве объекты на тему мультфильмов, в результате чего каждый, пришедший на выставку, попадет прямо в «Сказку Сказок». Экспозиция будет представлять из себя не просто развешанные по стенам картины, а, скорее, декорации к мультфильму. Из Москвы в Тель-Авив летят несколько коробок вещей, которые будут собираться на месте. И увидеть, что у нас из всего этого получится, можно будет уже совсем скоро.
*литография – способ печати, при котором краска под давлением переносится с плоской печатной формы на бумагу (прим.)
Фотографии: Лия Гельдман
