Дина Бова занимается фотографией всего несколько лет, но успела занять свое прочное и почетное место в артистической жизни не только Израиля, но и всего мира. Фотографии Дины – плоды ее воображения, созданные благодаря умелой работе с фото- и компьютерной техникой. Несмотря на все технологии, к котором прибегает Дина, в ее фантастическом, порой абсурдном, порой сюрреалистичном мире столько же тепла и души, как в старинных сказках. Мир воображаемый оказался весьма востребован в мире реальном — работы художницы выставляются по всему миру и получают первые награды на международных конкурсах.

В этом году ее фоторабота «Элегия осени» получила гран-при одного из самых престижных международных конкурсов фотографии, организованного корпорацией Nikon. Впервые в истории конкурс выиграла израильтянка. Ее работа была выбрана 17 судьями со всего мира из 99 339 фотографий, поданных 22 752 фотографами из 153 стран.

Мы встретились с Диной, которой удалось громче всех заявить об Израиле как новом и развивапющемся центре фотоискусства, чтобы задать несколько интересующих всех вопросов – о личном и профессиональном.

— Дина, расскажите, как давно вы живете в Израиле и как эта страна отражается в ваших работах?

— Я переехала в Израиль в возрасте 13 лет, здесь я училась, здесь же увлеклась искусством. Хотя мои первые снимки были, как правило, сделаны где-то в путешествиях, я и в Израиле нахожу множество интересных мест, которые как-то обыгрываю в своих работах. Ведь Израиль, хоть он и маленький, но такой разный – можно поехать в пустыню или снимать на берегу моря, найти интересные дворики в Неве-Цедек или выехать за пределы города в поле.

— Вы говорите, что начали снимать в путешествиях. Много стран успели объездить?

— Да, раньше я много путешествовала. Я была в Южной Америке, в Индии, в Австралии, в Китае. Ездила часто без каких-то определенных целей, просто гуляла по миру одна, с друзьями или, позднее, с мужем. Примерно тогда же, во время этих путешествий, около 7 лет назад, я начала увлекаться фотографией. Я снимала на простую мыльницу, но со временем, когда увлечение стало более серьезным, обзавелась хорошей профессиональной камерой. Я начинала с классической фотографии: пейзажи, люди, культура и все, что люди видят в чужих странах. Но позже со мной произошла метаморфоза, и я отошла от классических снимков в сторону создания своего собственного мира, который я стала переносить на фотографии.

— В ваших работах есть что-то от классической живописи, но, в то же время, вы активно используете компьютер для обработки и создания особых эффектов. Что вас больше вдохновляет – прошлое, будущее?

Вдохновение можно черпать в разных неожиданных местах, временах и людях, если ты открыт ко всему новому. Можно взять для примера мою работу «Вавилон»,  которую я создала по мотивам поездки в Италию. Мы нашли это маленькое местечко, в котором присутствовало непередаваемое ощущение, будто бы Брейгель на этом самом месте придумал свою Вавилонскую башню. И я решила построить свою Вавилонскую башню, в итальянском стиле. Но посмотрите: все домики здесь покосившиеся, кривые, есть ощущение зыбкости и неустойчивости. На эти формы меня вдохновили художники Эгон Шиле и Владимир Колбасов.

То есть в одной работе есть влияние и авторов Эпохи Возрождения, и художников XX века, и реальных картин современной Италии – ведь это настоящие домики, очень живые, с вывешенным за окошками бельем. Вдохновение есть везде, если смотришь на мир широко открытыми глазами.

— Как меняется фотография в развитием современных технологий? Не обесценивает ли ее то, что каждый может начать снимать?

— Я снимаю на очень хорошую камеру, Nikon D800, но технике не придаю большого значения. Техника – это только инструмент. Мои работы – это мои идеи, мои мысли и чувства, которые я облекаю в концепты и воплощаю с помощью различных средств. Понятно, что техническая сторона тоже важна, но главным всегда остается то, ЧТО я хочу сказать. Думаю, что именно это отличает художника, артиста.

— Вы участвовали и побеждали в огромном количестве конкурсов по всему миру – в США, Великобритании, Японии. Одна из последних и, может быть, самых важных наград – гран-при Nikon International. Для чего вы отправляете работы на конкурсы, как вам это помогает в вашей работе?

— Несмотря на то, что вкус у всех разный, естественно и у членов жюри, и не всегда стоит полагаться на чье-то субъективное мнение, особенно когда речь идет о творчестве, все же интересно когда тебя оценивают профессионалы и мастера. В каком-то смысле это позволяет оглядываться на свои работы и достижения, да и заявить о себе. Часто я совсем не ожидаю, что смогу занять какое-то место. Так было и с конкурсом Nikon. Моя победа стала полной для меня неожиданностью. На конкурс было подано 100 тысяч работ из 150 стран, многие люди шли к этому десятилетиями. Я же занимаюсь фотографией около 7 лет. Это все равно, что начинающему кинематографисту победить в Каннах. Особенно для меня ценно то, что впервые в истории конкурса гран-при приехал в Израиль.

— Как рождаются идеи ваших работ?

— Иногда мы с моим мужем Гади, который во всем мне помогает и выступает, можно сказать, соавтором, садимся и начинаем думать на определенную тему, фантазировать, но часто идеи приходят в самый неожиданный момент. А порой начальная идея со временем разрастается во что-то совсем другое.

Некоторые идеи вынашиваются месяцами. Скажем, у нас есть серия, которую мы еще не сняли, но постоянно думаем над ней. Мы хотели снять ребят-садомазохистов. Показать в фотографии, что и у них тоже может быть настоящая гармония. Мы их нашли, но все еще не очень понимаем, что с ними делать – идея пока висит в воздухе. Есть две супружеские пары. В одной — доминант муж, в другой – жена. Может быть, они не очень «правильные», но они — половинки друг друга, они счастливы, им классно вместе. Хочется сделать серию про то, что люди, которые с точки зрения ординарного человека могут быть чокнутыми и странными, тоже могут жить в гармонии с этим миром. Такая идея есть, но ничего не отснято. Да и, честно сказать, с ними нелегко договориться…

Мы часто работаем с нашими друзьями в качестве моделей. Например, я сделала серию работ с музыкантами  известной израильской метал-группы Orphaned Land, которая соединяет тяжелую музыку и ближневосточные мотивы. Мне хотелось визуально выразить их настроение и философию, мироощущение. Получилась целая серия фотографий, в которых прослеживаются библейские мотивы и отражается личность каждого участника группы. Скажем, работа Quaere Veritatem  («Поиск истины) стала обложкой DVD The Road to Or Shalem. Здесь я показала людей, которые идут к огню – истине, причем они сами этот огонь и несут. При этом каждый из участников группы слеп – каждый по-своему: кто-то смотрит на мир сквозь темные очки, кто-то сам закрывает глаза. Идут они, балансируя над пропастью. Кстати, для съемок я действительно заставила ребят идти по узкой доске, что было довольно опасно, хоть, конечно, высота не была такой огромной, как на финальном снимке.

Другие фотографии – портреты музыкантов: солист, который переживает некое раздвоение души и борется сам с собой, разрываясь между темной и светлой стороной своей личности, басист, который предстает в образе такого божественного существа, играющего, как мы видим, в какую-то страшную, воинственную игру… Было здорово и интересно поработать с ребятами, для меня это был своего рода эксперимент, который удался.

— Какие еще идеи вы хотите реализовать?

Есть ужасно интересные модели, которых хочется снимать, но ничего не придумывается. Например, женщина-культуристка. Я как посмотрю, что с ней снимают, думаю: «Господи! Ну как же так, это же такая классная модель, ее же… ей бы…» — и тут я понимаю, что мы и сами не можем ничего придумать. Естественно, я не буду снимать, как она держит штангу – это совсем нам неинтересно, нам интересно показать эмоциональную часть, силу внешнюю, и как это работает с эмоциями.

— То есть ваши работы заранее четко продуманы, и в день съемки вы точно знаете, что именно собираетесь снимать и как это должно выглядеть?

— Очень редко я снимаю с моделью только один сюжет. Ну, или это должен быть такой сюжет, в котором я точно уверена. Так мы снимали Мадонну с младенцем  – мы четко понимали, чего хотим. Было сразу понятно, что это сработает. Среди моих моделей много наших друзей – с ними я могу себе позволить долго искать ракурс или тему. Когда снимаешь малознакомого человека, очень не хочется потом говорить ему, что ничего не получилось, и поэтому я придумываю заранее несколько сильных историй.

Впрочем, элемент импровизации тоже всегда присутствует. Так, я долго снимала мою подругу на пляже с зонтиком и винтажной коляской, и чувствовала, что все не то. А, когда мы уже собирались уходить, поднялся ветер, краски сгустились, и мы поймали момент.

Или работа, которую я снимала в музее Коненкова в Москве. Мы уже закончили там фотосессию с моделью, и она уже практически оделась, но тут кто-то открыл окошко, раздвинул шторы, а на подоконнике — бюст Сталина. Такой каменный гость – не ждали. И мы решили, что нужно модель снова раздеть и сыграть на контрасте ее теплоты и эротичности со зловещей холодностью бюста.

Порой я снимаю пейзажи, к которым затем при обработке добавляю людей, снятых совсем в другом месте – так, например, была создана работа с вьетнамским старцем.

— Расскажите о вашем проекте «Beauty Saves the World”.

— Это проект, который мы создали несколько лет назад с моим мужем и помощником Гади Болеславским. Нашей целью было объединить талантливых и интересных на наш взгляд художников со всего мира, поддерживать коммуникацию между ними, обмениваться идеями. За это время мы провели несколько выставок, например, «3 женщины — 3 мира», в которой приняли участие я, Анке Мерцбах из Германии и израильтянка Катя Ломоносова, потом «Магический реализм или реальная магия», в которой было представлено 100 работ 10 авторов. В настоящее время проект представлен в виде сайта и страницы на facebook, где нам постоянно пишут новые люди из самых, казалось бы, невероятных мест — вроде Ирана, например.

— Ваши работы можно приобрести?

Да, я продаю свои фотографии. Мои основные покупатели – коллекционеры, которые связываются с нами через израильские галереи или напрямую через наш сайт. К счастью, у нас с моим мужем Гади есть основная работа, и  мы не зависим от денег, которые получаем от продажи картин, так что я могу позволить себе работать в свое удовольствие.