«Эскизы меня ограничивают. Я беру материал и начинаю строить вживую»

«Эскизы меня ограничивают. Я беру материал и начинаю строить вживую»

Интервью с дизайнером Григорием Лариным

Автор: 18.10.2016

Под внешней брутальностью Григория Ларина мне открылся очень ироничный и честный человек. Иногда (нечасто) мы встречаем людей, которые сразу становятся «своими»: с ними легко общаться, легко шутить и разговаривать абсолютно на любые темы. Так вот, Григорий как раз такой. У него суровая внешность байкера и очень живые глаза, из-за которых быстро перестаешь его бояться и проникаешься симпатией. Кроме того, у него есть талант. В прохладной студии в старом Яффо можно часами рассматривать работы – как в музее, задумываясь над смыслами, персонажами и оригинальными формами. Заходите сюда за вдохновением – его здесь много разного, и оно бесплатное, чего не скажешь о самих работах. Но они определенно того стоят.

— Гриша, как всё началось, откуда взялось твоё желание творить руками?

— Всё происходило естественным образом. С самого детства я что-то рисовал, лепил, и это было просто частью моей жизни. Правда, к этому никто серьезно не относился. Я не из творческой семьи: ни художников, ни скульпторов у нас не водилось. Я тогда еще жил в Туле. Кто-то замечал, советовал родителям отдать меня в художественную школу, а папа говорил: хватит заниматься ерундой, иди учи уроки, больше в жизни пригодится.

Но я потихоньку делал свое дело. Еще в школе мастерил какие-то цепочки, машинки, продавал их по рублю старшим товарищам.

Следующий серьезный виток был в армии. Уже в Израиле. Несмотря на службу в ВВС, полетать на самолетах мне не удалось. Виной всему были брелки – сначала в виде сердец, а потом и в более изощренных формах, которые я начал делать из оргстекла. Кто-то подошел и спросил: можешь так? Вызов был принят, ну и пошло-поехало… Система обмена «бус на зеркала» работала безотказно. Начался буквально ажиотаж, заказы шли один за другим. Апофеозом стала точная копия рычага управления самолетом из того же пресловутого оргстекла, щедро преподнесённая уходящему в отставку командиру базы.

— Повышение не получил за такой подарок?

— Не вышло. В то время я был скромным исполнителем, конечного потребителя не всегда удавалось увидеть. Мне было достаточно, что я занимаюсь тем, что мне интересно, имею свою мастерскую и хожу чистым и довольным по базе. Так прошла моя служба, и уже там я понял свое направление.

— То есть не было никаких мыслей пойти после армии учиться на программиста, менеджера, юриста?

— Нет, мне было абсолютно ясно, чем я буду заниматься. После армии можно выбрать любой курс, и я пошел учиться на ювелира. Было сложно, я жил один, без родителей и какой-либо поддержки, но сомнений не было.

Первым рабочим местом стал завод иудаики, где я быстро сошел с ума от однообразия. Там был бешеный конвейер и огромная горелка, глядя на которую, я отчетливо понимал, что это далеко не то, о чем я мечтал. Одно было понятно, что продолжать мечтать времени нет, надо двигаться вперед.

— Сколько ты проработал на заводе?

— Два месяца, и уже там начал подготавливаться к поступлению в Шенкар (престижный колледж текстильных технологий, моды и дизайна Израиля — прим.). Само собой, не было никаких денег на репетиторов и учителей, которые помогают грамотно подготовиться, но я поступил. Причем на два факультета сразу: индустриальный дизайн и ювелирный. Выбрал ювелирный, так как умные люди посоветовали, и было понятно, что на ювелирном больше пространства для творчества. Закончил Шенкар со стипендиями за отличную учебу.

— Ты работал параллельно с учебой?

— В Шенкаре невозможно делать что-то за пределами школы, очень плотный график. Ты или там или не там. Единственная возможность – это участвовать в совместных проектах с другими студентами. Я получал много заказов от дизайнеров одежды, изготавливал сложные интересные детали для их работ.

— Как пришла идея каркасного дизайна? Я вижу, много твоих работ выполнены именно в этом стиле.

— Каркас пришел еще в колледже. Причиной была элементарная нехватка материала и финансовые проблемы. Были условия, которые требовали максимума дизайна при минимуме затрат. Отсюда пришла идея очков с оправой из старых книг и многие другие креативные мысли.

— Давай тогда перейдем к материалам. С чем ты работаешь?

— Я так отношусь к работе: если ты называешь себя дизайнером, ты должен что-то изобрести, и это должно быть одновременно оригинальным и красивым. Я брал старую телефонную книгу, шел на кафедру пластики и просил стакан эпоксидных смол. Они вздыхали, «опять, мол, ты пришел» и нехотя делились. Я начал экспериментировать: пропитал бумагу и, в итоге, получил интересный материал. Мне это ничего не стоило, важна была идея. Но в этом- то и заключается творческий процесс. Всем известно, что сложные обстоятельства заставляют людей быть более креативными, находить выходы. Так проверяется сила желания и способность творить, несмотря ни на что.

— Я так поняла, бумага ничего не стоила, так же, как и волосы?

— Да, так же, как и они.

— Ну, а вот мне интересно, как ты решил: «буду использовать волосы».

— Волосы сами напросились их использовать.

Я получил студию в Бат Яме. Как? Появилось объявление о том, что муниципалитет ищет молодых художников для развития города. Нам предоставили бесплатную студию взамен на некоторые общественные работы.

Когда я вошел в эту студию, там был страшный шкаф и сушилки для волос, как в советские времена. Изначально там располагалось ПТУ для парикмахеров. В шкафу лежали образцы окрашивания волос: блонд, шатен и т.д. Я сразу понял — надо брать! И они долгое время просто лежали, пока не подвернулся материал — я окунул волосы, обработал полимером, и вышел хороший эффект. Начал использовать их в своих работах.

— А там уж и до шерсти рукой подать?

— Ну, тут все просто. Я работаю с полимерами. Таким образом, подходит любой материал, который имеет способность впитывать: определенного типа бумага, сухой лист, шерсть… И ты вновь начинаешь экспериментировать. Зимой планируется выставка очков в музее в Холоне. Так я уже сейчас начинаю искать вдохновение и думать над оригинальным материалом.

— Тебя приглашают, или ты ищешь возможность представить свой бренд?

— На данном уровне я уже только реагирую на приглашения. Появился интерес извне, чему я искренне рад.

— Как возникают идеи новых коллекций?

Я всегда считал, что дизайн – это как спорт. Если ты не в форме, ты её потерял. Ты не можешь создавать дизайн время от времени, не можешь уходить и приходить в той же форме. Это как тренировки, ты всегда в процессе создания чего-то нового.

— А когда ты в форме, ты постоянно находишь то, что нужно, потому что ты ищешь?

— Серия с анатомическим сердцем случилась перед свадьбой. Для меня это было серьезное событие. Сердце — не только символ любви, это двигатель, наш центр, мотор, который нас направляет. В то время я также увлекался историями племени Майя, одна из которых раскрывает процесс приношения в жертву человеческого сердца. Процедура занимала меньше минуты, и это было честью для жертвы. Человек должен был быть достойным, с «правильным» сердцем. Так всё началось, и неожиданно развернулось в большой проект. Одна из фотографий моих работ начала ходить по интернету, причем, без всяких моих к тому усилий, и я начал снежным комом получать письма от людей. Из запросов сложилось предложение. После браслета появилось несколько версий кольца и так далее.

— Ты рисуешь эскизы своих будущих работ?

— Нет, меня это ограничивает. Я беру материал и начинаю строить вживую. Это как высказывание Сальвадора Дали, суть которого сводится к следующему: если будущая картина полностью существует в твоем воображении – она закончена. Нет смысла её писать.

— Как ты работаешь, у тебя есть помощники?

— Периодически приходят ребята и просят взять на практику. Но дело в том, что то, что я делаю, требует больших усилий и точности. Очень быстро происходит естественный отбор. В основном все ломаются, не хватает терпения. Это в первую очередь работа, а не времяпрепровождение, и она далеко не для всех.

В настоящее время существует такая ситуация, что любой вчерашний выпускник хочет сразу открыть своё дело. Никто не хочет тратить время на работу подмастерьем. Это и хорошо и плохо.

Мы как раньше думали: пришел человек на работу – значит, он пришел именно работать. Сейчас – он хочет понять процесс, посмотреть, не сильно напрягаясь пару месяцев, и дальше открыть своё дело. В моем случае так не получается. Я открыт, но со мной надо работать.

— Скажи, каков твой стиль работы, ты требовательный?

—  Это пришлось воспитать. К сожалению на многих из нас давит советское прошлое, и нам постоянно неудобно критиковать чужую работу, сказать нет, отказаться от неудовлетворительного результата. Моя жена – израильтянка, в этом смысле она очень мне помогла. Для нее это естественно: не нравится – не бери, заставь переделать. Израильтяне всегда знают, что они хотят получить и не идут на компромиссы.

— Есть ли какие-то тренды в ювелирном деле и следуешь ли ты им?

— Я не слежу, потому что не хочу копировать, или чтобы это на меня влияло. Но верю, что хороший дизайнер всегда чувствует дух времени. Ты подсознательно понимаешь, что сейчас пришли такие-то формы, сейчас подошло такое-то настроение и просто творишь в этом пространстве.

— Какие изменения произошли с тобой после переезда в новую студию?

— С приходом в новую студию я все поменял. Моя задача — делать большие вещи, увеличить масштаб скульптуры и вывести ювелирные работы на международный уровень. Я планирую работать только с дорогими материалами и камнями: рубинами, сапфирами, бриллиантами.

Восемь месяцев назад у меня родилась дочка, и теперь каждое утро она тянет меня за бороду, и я чувствую, что надо двигаться дальше.

Сейчас происходит революция в моем осознании себя и моего направления. Это только начало. Все тяжело, но я чувствую воодушевление и новый масштаб. Я готовлюсь к большим выставкам.

Пришло такое время, когда очарование бедного художника поблекло. Всё движется быстрее, и мы должны не отставать, быть в контексте. И дело не только в том, что работы должны продаваться, они должны обретать новую жизнь и быть любимыми, в этом их смысл. Я всегда соотношу свои украшения с клиентом, они должны совпасть. В этом плане я стараюсь быть максимально честным и никогда ничего не навязываю, если не вижу точного попадания.

— Я вижу, ты настроен решительно, каков твой амбициозный план?

— Я установил себе самую высокую планку. Некоторые шаги в этом направлении уже сделаны. Мои работы переодически выставляются в престижных галереях, теперь целюсь на музеи.

Я очень ответственно отношусь к сохранению своего индивидуального стиля. Это принципиальный вопрос. Для художника важно не свернуть с пути в погоне за быстрым доходом и популярностью, так как потом из этого болота практически не выбраться.

Я за то, чтобы потратить время на поиск своих работ и своего материала, за эксперименты, ошибки и открытия – всё это неотъемлемая часть творческого, да и любого, пути, в этом его ценность и уникальность.

Фото обложки: Maya Baran